церковь была отделена от государственной поддержки, а тем более о ее развитии и говорить не приходиться. А тем более никаких межконфессиональных отношений в стране не было. Были только различные праздники союзных республик, они были всегда веселыми и жизнерадостными. Духовных, философских книг в стране ни кто не читал, а так как все в стране были коммунистами, то если бы кто-то заметил, что коммунист или коммунистические люди читают духовные, или священные книги, этих людей тут же бы исключили из коммунистов и никуда бы они на хорошую работу больше не устроились. Все простые люди в армии были замечательными, всегда были более искренними по отношению к друг другу, чем в обычной гражданской жизни. Все считали себя братьями, как одной большой семьей. Первые полгода Ефим служил в радиотехническом центре, ходил на боевые дежурства, и конечно Ефим всегда пел. Собирались и жёны офицеров на вечерней поверке, чтобы послушать голос Ефима. Командиром части являлся Рудык Анатолий Харитонович, когда Ефим прослужил уже полгода, однажды увидел на центральной дороге Ефима, который подметал асфальт и спросил его: — «Ефим почему не поёшь?», а Ефима туда отправил сержант из-за того, что он пел для всей роты. Сержант вошёл и спросил: «Кто пел?!». Ефим ответил: «Я пел». Тогда сержант сказал: «Бери метёлку! Бегом марш подметать центральную дорогу». И как раз в это время шёл командир части, и на вопрос: — «Ефим почему не поёшь?», Ефим ответил: — «Спасибо, уже спел». И командир вдруг сам понял, что именно из-за пения Ефима отправили подметать центральную дорогу в части. Он требовательно спросил Ефима: — «Кто тебя отправил сюда?», Ефим ответил: — «Какая разница кто…». На что командир сказал: — «Завтра переходишь в моё личное подчинение, и пойдёшь работать в клуб, и будешь там организовывать художественную самодеятельность. Я пришлю тебе туда, после развода, офицеров и их жён, чтоб ты с ними организовывал серьезные театральные представления». И Ефим начал организовывать театр по пьесам Антона Павловича Чехова в современной интерпретации. Ефим ездил в Москву за костюмами для спектаклей, чтобы пьесы были достойными в своей воинской части. Командир всегда сам хотел отпускать Ефима домой, и каждый раз говорил ему при встрече, чтобы Ефим ехал на выходные к родным. Ефим постоянно отказывался, потому что ему очень нравилась обстановка в армии, и люди. Люди любили его, а он любил их, и всё делал для того, чтобы честно служить. Ефим был живой душой этой части. 7 января 1983 года у Ефима умерла его бабушка, мамина мама — Идес. Она сразу стала переживать, когда Ефим ушёл в армию. На проводах, за полгода до ее смерти. До проводов она была совершенно здорова, она сказала, посмотрев Ефиму в глаза: — «Сынок, прости меня, но я плакать больше не могу, у меня нет слёз». Ефим тогда до конца не понимал, что она практически прощается с Ефимом, т.к. без него не может больше жить. Великая Отечественная война настолько её напугала, где Ефима дед получил несколько ранений, в том числе в голову. Бабушка Ефима в 1941 году с детьми уехала в эвакуацию в Татарию, а дед Ефима умер в 52 года, через два месяца после рождения Ефима, его ранение в голову не прошло бесследно. У него отнялась речь, и перед смертью он держал Ефима на руках. Ефим в два месяца смотря на деда, понимал, что он в своем деде не видит практически живого человека. Дед был смертельно молчащий и Ефим понял по глазам деда, что он даже плакать уже не может. И поэтому, когда бабушка провожала Ефима в армию, она никогда не могла забыть войны, и подумала, что Ефима могут убить. И 7 января 1983 года командир подошёл к Ефиму и сказал ему: «Ефим, твоя бабушка умерла. Езжай завтра с утра на похороны», и тут же Ефим в ту же секунду ушёл в воспоминания о его бабушке. Он больше ничего не видел, на какой-то момент он перестал дышать и из его глаз должны были политься слезы, но он их сдержал. Жена командира поняла сердечное состояние Ефима и отвела Ефима в